Древнее проклятие [= Грешный и влюбленный ] - Кристина Додд

Что-то он очень уж быстро уверился в собственной невиновности! Или на ее мнение так привык полагаться? Силван это не нравилось: слишком большую ответственность Ранд взвалил на ее плечи.

Ранд внимательно вглядывался в нее.

— Ты вся дрожишь! Что же все-таки дурного стряслось? Что он тебе сделал?

— Да ничего! — Силван старательно отводила глаза.

Но Ранд не унимался:

— Он на тебя нападал?

— Нет! — Действительно, он ведь на Бернадетт напал. Так что правда была в ее словах, но и ложь была — в умолчании. Почему она солгала Ранду? Силван и сама не знала. Может, не хотела, чтобы он так уж слепо доверял ей. Слишком тяжкое бремя эта его вера, не по плечу ей. Многие мужчины доверяли ей свои жизни, а она их надежды не оправдала.

— А что тогда этот дух сделал?

— Напугать меня вздумал!

Глядя ей в глаза. Ранд четко выговаривал каждое слово:

— Где он побывал?

— Я в холле его увидала, возле своей комнаты. — На сей раз это была правда. Она и в самом деле видела, как этот дух метнулся в коридор из ее спальни. А вот Ранд пугал ее своим допросом — как-то очень по-хозяйски он себя вел, как будто имел полное право распоряжаться ее душой и телом. Еще чего! Никогда Силван Майлз не была чьей-то собственностью, не будет и впредь.

Она попыталась отстраниться, но Ранд не выпускал ее.

— Я лакеев сейчас в погоню пошлю.

— Да его уж и след давно простыл.

— Тогда охрану у твоих дверей выставлю. Вот этого Силван уже стерпеть не могла!

Вырвав у него руку, она выпалила:

— И прикажешь открыть огонь, если я выгляну в неподходящий момент?

— Страж будет охранять тебя, а не держать в заключении. Я про охрану говорил, а не про тюремщика. — В голосе Ранда слышалась такая искренняя забота, что Силван даже стыдно стало. — Я очень волнуюсь за тебя, Силван. Какое счастье, что мы поженимся. Тогда мне спокойно будет.

Она пожала плечами, а он, воспользовавшись моментом, вновь завладел ее руками и крепко сжал их.

— Сегодня утром ты станешь моей женой. — Звучало торжественно, непререкаемо, как нечто, не требующее ответных заверений или подтверждений.

— Хорошо, я уже сказала тебе, что согласна, — нетерпеливо и раздраженно заметила Силван. Нет, в общем-то она ничего не имела против того, чтобы стать его женой. Ей хотелось жить в Клэрмонт-курте и заботиться о Ранде. Ей хотелось увидеть, как он станет ходить, не во сне пугая окружающих, а при свете дня. И, конечно, ей хотелось спать в его объятиях.

Но ей совсем не хотелось расплачиваться за это потерей свободы.

— Ох, уж эти правила морали! — вздохнула Силван. — Кто их только придумал?

— Правила создаются такими мужчинами, как я, чтобы удержать таких женщин, как ты. — Он разжал ее стиснутую ладонь и по очереди поцеловал каждый пальчик. — Кстати, кто-то должен оберегать твою добродетель.

— У меня не было никаких хлопот с добродетелью, пока ты на мою голову не свалился, — сказала она. И тут же прикусила себе язык. Не надо было ей говорить такое. И так этот Ранд слишком высокого о себе мнения. Но ведь что правда, то правда — он, и только он, способен добиться от нее отклика. Однако эта его ухмылка… Ох, как она ее злила. — Да что ты сияешь? Ты подумал, кого в жены берешь? Весь высший свет считает меня распутной, а тебе прекрасно известно, что с мнением тех, кто задает тон, нельзя не считаться.

Он засмеялся.

— Ничего-то ты не понимаешь в жизни!

— Да я куда больше понимаю, чем хотела бы.

— Вот послушай. Допустим, я женюсь на девушке, которую общество считает образцом целомудрия и невинности. После свадьбы выясняется, что я был жестоко обманут — моя невеста уже имела опыт интимной жизни. В таком случае нашему браку грозят серьезные неприятности. Если же, наоборот, я женюсь на девушке, репутация которой считается в обществе отнюдь не блестящей, я делаю это с открытыми глазами — и единственным следствием моего поступка будет то, что я смогу рассчитывать на долгую и упоительную брачную ночь. Теперь возьмем твой случай. Общество считает тебя порочной, но я-то, — Ранд усмехнулся, — имел возможность убедиться, что ты невинна. К сожалению, наша брачная ночь будет не совсем такой, о какой я мечтал, — из-за моей неподвижности. Но обещаю, что для тебя она станет единственной и неповторимой.

Силван слушала, недоверчиво глядя на Ранда, но постепенно лицо ее смягчалось.

— Ну хорошо, — сказала она, — а теперь мне, пожалуй, пора идти.

Он все еще держал ее за руку и никак не хотел отпускать. Пылко и серьезно он сказал:

— Мы будем хорошей парой, это я тебе обещаю, но кое в чем мне понадобится твоя помощь.

— Какая помощь? — растерянно спросила Силван.

— Ты что, не понимаешь, что мне нужно твое содействие в исполнении моих супружеских обязанностей?

— А я разве дала тебе повод усомниться в этой готовности помочь тебе? — Щеки Силван запылали.

— Вовсе нет. Но я понимаю, что лишать девственности девственницу — это нечто большее, чем просто удовольствие.

Она вскочила на ноги и быстро зашагала к двери.

— Я не хочу говорить об этом.

— Ну что ж, — со вздохом проговорил Ранд. — Ты же понимаешь, что я не могу заставить тебя остаться.

Его слова остановили ее на полпути.

— Если ты захочешь убежать от меня, я тебя не смогу удержать. Тут я могу рассчитывать только на твою милость.

Силван закусила губу. Что ж, он прав, пожалуй. Нечестно будет сейчас уйти, воспользовавшись его беспомощностью. Они собираются стать мужем и женой, и Ранд — что тут особенного — просто решил обговорить некоторые детали. И не к лицу ей увиливать от разговора только потому, что речь про.., ну, про это. Резко развернувшись, она вернулась и уселась на прежнее место.

— Так что ты от меня требуешь? Что я должна буду делать?

— Мне вовсе не нужно, чтобы ты делала все. Я просто хочу, чтобы ты пообещала довериться моему опыту в исполнении наших семейных обязанностей.

Обязанностей? Очень уж забавно было слышать от него такое слово. Ей как-то и в голову не приходило, что Ранд так серьезно относится к этим вещам.

— Я просто опасаюсь, что не смогу сделать то, на что способны нормальные мужчины. А тебе все это с непривычки вообще странным покажется.

— Например?

— Ну, знаешь, я вот родителей своих вспоминаю. Они часто резвились, как парочка ягнят весной. — Лицо Ранда озарила нежная улыбка. — Они гонялись друг за другом, дразнили друг друга, хохотали, а потом пропадали в своей спальне. А однажды, когда они были в нашем городском доме, в Лондоне, их застал совершенно раздетыми лорд-мэр столицы. — Он громко смеялся.